Разрешите влюбиться. Теория поцелуя

Когда я выпучила на нее глаза, часто моргая, подруга разразилась хихиканьем:

– Видела бы ты сейчас себя! Поплыла, бедненькая. То ли представила, как его кубики трогаешь, то ли меня приревновала.

– Ну тебя. – Я уставилась в кружку, чувствуя, как жар распространяется по лицу. – Он отвратительный. Мерзкий. Гадкий. Плохой, очень плохой. У нас ничего общего.

– Звучит так, будто ты сама себя сейчас уговариваешь.

А ведь и правда: все время, пока мы находились с ним вчера вместе, я украдкой наблюдала за Ромой, за его мимикой, жестами, походкой, улыбкой. И мысли о том, что «мы не нужны друг другу» и «очень нужны» находились на двух чашах весов, которые застыли в равновесии. Точно как и сам Гай: в нем будто два человека в одном находится, и они постоянно борются за то, чтобы главенствовать в одном теле. Перебивают друг друга, спорят, перехватывают власть по очереди.

То он ужасный, хамоватый, грубый. То взглянет так, что сердце начинает заполошно колотиться о ребра, теряя ритм. То оттолкнуть его хочется, чтобы никогда больше не видеть, то забыть, кем он является и что задумал, и дать себя поцеловать.