Бесноватый цесаревич 5

Обильный ужин офицеры смели не заметив. Ещё бы, после двух месяцев в походе, начнёшь ценить более изысканную пищу, нежели щи с кашей. Далее народ приступил к дегустации моего вина, которое я обычно возил чуть ли бочками, ещё и постоянно обновляя запасы. Так за беседой мы обсудили текущие события и добрались к проблеме штурма твердыни.

– Я считаю, что необходимо опробовать ракеты, – воскликнул фон Рентелень, – Заодно напишем нашим изобретателям о недостатках, пусть внесут изменения в следующую партию.

А я и забыл, что выборжцы должны были получить партию изобретения капитана Засядко[5]. С ним вообще получилось странно. Познакомившись с Александром Дмитриевичем ещё во время швейцарского похода, я как-то в компании артиллеристов обмолвился о перспективах ракет. На смех меня не подняли, но прочитали целую лекцию неразумному неучу о том, что подобное вооружение – есть тупиковая ветвь. Но вот молодому подпоручику мои слова засели в душу и через год он написал мне письмо о своих экспериментах. Таких энтузиастов мы с Кулибиным как раз и искали по всей стране. В результате будущий отец русского ракетостроения сначала прошёл стажировку в КБ, а затем был командирован в Сестрорецк к Данилову.