Красные часы

Она долго сидит в машине, под звуки радио борется с подступающей к горлу тошнотой. Все – уже так опоздала в школу, что черт с ней, с заторможенной из-за «Овутрана» реакцией. На дороге же есть ограждения. В голове пульсирует боль. По лобовому стеклу расползается черное кружево, и жизнеописательница несколько раз моргает, чтобы восстановилось нормальное зрение.

Два года назад конгресс США ратифицировал поправку о личности, которая дарует конституционное право на жизнь, свободу и собственность оплодотворенной яйцеклетке. Теперь во всех пятидесяти штатах аборты запрещены законом. Врачи, которые их делают, могут получить срок за умышленное убийство при смягчающих вину обстоятельствах, а женщины, которые хотят их сделать, – за соучастие в убийстве. По всей стране запрещено ЭКО, ведь из-за поправки нельзя переносить эмбрион в матку, потому что он не может дать на это своего согласия.

Жизнеописательница тихо-мирно преподавала себе историю, когда все это случилось. Проснулась в одно прекрасное утро, а в Америке избрали президента, за которого она никогда не голосовала. Этот человек считал, что женщины, пережившие выкидыш, должны оплачивать похороны своих зародышей; что лаборанта, который случайно уронил пробирку с эмбрионом во время ЭКО, нужно судить за убийство. В деревне для престарелых в Орландо, где живет ее отец, поднялось настоящее ликование. В Портленде люди выходили протестовать. В Ньювилле – как обычно, затхло и тихо.