Ловцы книг. Волна вероятности

Говорить все это вслух он не стал, не стоило даже пытаться. Не тот словарный запас. Но Наира мрачно кивнула и сказала: «Шайзе», – как будто и правда была телепатом. Хотя до сих пор вроде бы не была.

От неожиданности Труп рассмеялся. Кто бы сказал, что однажды его сделает бесконечно счастливым слово «дерьмо»!

– Так себе у нас пока апокалипсис, – вздохнула Наира. – Ладно, зато красиво. Особенно тут, на вокзале. Снег и пустые перроны. И этот фантастический мост!

– Хороший апокалипсис, – твердо сказал Труп. – Мы с тобой здесь. Пьем отличный кофе. И меняемся не… как это будет по-русски? Короче, не старым хлебом. А хорошей едой.

– Ой, да! – обрадовалась Наира. – Апокалипсис с эфиопским кофе, копченым угрем и банановым кексом! Ай да мы!

– Я очень рад, – Труп постарался вложить в эти три слова смыслы нескольких сотен разных, самых лучших на свете слов, добрую половину которых он даже по-немецки не знал, вообще не был уверен, что в человеческих языках они существуют. Слово, обозначающее счастье, не зависящее от обстоятельств, льющееся с неба, как дождь или свет. Слово, обозначающее надежду в мире, где ее не осталось. Слово, обозначающее близость, которая возникает между людьми, одновременно ощутившими, что кроме них на всем белом свете больше никого нет. Слово, обозначающее предчувствие чего-то абсолютно невозможного и одновременно неизбежного – здесь, сейчас, только для нас.