Моё пост-имаго

Марго прищурилась – она едва могла разобрать сына в темноте комнаты, и это притом, что стояла от него всего в нескольких шагах. Ей захотелось подойти, взять его за руку, но что-то ее останавливало.

– Почему ты вообще сидишь в темноте?

Калеб на это едва слышно что-то забубнил себе под нос, и из всего его невнятного бормотания Марго разобрала лишь концовку:

– …не какой-то там бессмысленный ребенок, а настоящий кукловод в этой кошмарной ми… ми… мистерии…

– Где ты его услышал, Калеб? – недоуменно спросила она.

– Что?

– Это слово. «Мистерия».

– Папочка сказал.

– Ясно.

– Папочка говорит много плохих слов, когда ты не слышишь, – принялся ябедничать мальчик. – Мерзавец, падаль, висельник, ублюдок, дурачина…

– Достаточно!

Марго глядела в спину сына, а тот как ни в чем не бывало продолжал водить паровозиком по ковру, снова что-то забубнив.

На этот раз Марго не разобрала ни слова. Ее сердце бешено колотилось. Она никак не могла взять в толк, что происходит. Здесь творилось нечто странное и неправильное, но… что именно?