Тирания веры

– И ты не счел нужным посвятить этого человека в рыцари?

Сэр Конрад замялся.

– Государь, не подумайте, будто я считаю, что он не достоин этого. Однако в прошлом Дубайн уже отказывался от такой чести.

Император воззрился на Брессинджера.

– Ты верен сэру Конраду.

– До гробовой доски, ваше величество.

– Однако ты отвергаешь благосклонность Империи и все, что она символизирует?

Брессинджер съежился. В трактире, влив в себя несколько кружек болотного эля, он мог горячо, в самых нахальных выражениях осуждать Аутуна и сетовать на захват его родной Грозоды. Но перед лицом Императора он оказался столь же кроток и жалок, как и все мы.

– Я…

– Несомненно, твоя обида на нас порождена Рейхскригом? – прервал его государь.

Я с растущей тревогой переводила взгляд между Вонвальтом, Брессинджером и Императором. Никто из нас не ожидал такой прямоты. В тот миг я не сомневалась: Дубайн сейчас лишится головы.

– Ваше величество, я…

– Я не допущу, чтобы среди моих подданных ходили толки, будто их властитель не ценит верность своих слуг – а если ты слуга сэра Конрада, то ты и мой слуга.