Смертник из рода Валевских. Книга 10

– Тебя предупреждали, Валевский. Сунешься в земли тёмных – пеняй на себя. Ты не послушал разумного совета. Начал мутить воду. Подбил тёмного на предательство. Пирамида обязательно понесёт заслуженное наказание, но вначале я разделаюсь с тобой, прыткий червячок. Ты никогда не встретишься с Фарафо. Знаешь почему? Потому что ты сейчас умрёшь!

С этими словами Карина Фарди выпустила силу Скрона, и окружающее пространство накрыла смерть…

Двадцать пять минут. Мне нужно продержаться всего двадцать пять минут, потом будет легче!

– Стой, Валевский! – орала Карина Фарди. – Прими смерть как мужчина!

Хотелось бы ответить что-то колкое и неприятное, но возможности такой у меня не оставалось – всё внимание было сосредоточено на том, чтобы не растянуться на земле после очередного «Рывка». Туман, чтоб ему было пусто, скрывал все неровности и камни, разбросанные по округе, так что любое неправильное движение могло привести к летальному исходу.

Как только Карина Фарди объявила о том, что мне светит только смерть, я уже нёсся прочь на «Рывках», как можно дальше уходя от безумной девки. Ввязываться в рукопашную или, не приведи Свет, в магический поединок у меня не было ни малейшего желания. Мало того, имелось чёткое понимание, что открыть портал и сбежать не получится – на это нужны драгоценные секунды, коих у меня элементарно нет. Момент, когда аура Скрона накрыла окружающее пространство, застал меня в полёте. Хватило всего мгновения, пока я летел, чтобы тело превратилось в кровавую капусту. Не знаю, существуют ли вообще кровавые капусты, но в тот момент я ощущал себя именно так. Меня словно разобрали на мелкие части. Даже Осквернённая кровь действовала более щадяще. Здесь же удар был такой силы, что внутри разорвались все вены и сердце. Каким образом мне удалось использовать «Лечение», сказать не могу. Момента приземления я не помню. Мир на мгновение ушёл во тьму, чтобы вернуться ослепительной вспышкой – организм восстановился. Тело само понесло меня дальше, без участия сознания. Даже подсознание кричало о том, что нужно убираться отсюда как можно дальше.