Крик горностая

– Макс? А он что, подъедет?

С заднего ряда донесся голос Александрова:

– Я уже подъехал!

Аделия обернулась, вглядываясь в темный силуэт и узнавая куртку мужа. Радостно всплеснула руками и просияла:

– Ты же сказал, что ты процессуальное лицо и не можешь светиться, пока не будет оснований!

– А я и не буду. Я в салоне буду сидеть и наблюдать, как камеры устанавливаются, – перекрывая шум двигателя и шелест шин по мокрому асфальту, признался Макс.

Аделия выдохнула с облегчением, вместе все-таки было приятнее. И домой сразу расхотелось ехать. Впрочем, подниматься в квартиру Анны Ревель – тоже. Макс, видимо, догадался о ее мыслях, поэтому добавил:

– Ты как камеры установите, присоединяйся, у меня пироженки и в термосе черный чай, – он многозначительно погладил бок сумки и, отодвинув «липучку» клапана, продемонстрировал упаковку с любимым курабье Аделии и черный корпус термоса.

– Если ты все не слопаешь, пока тут будешь прохлаждаться, – загоготал Игорь.

Макс обиделся:

– Что же я, любимую девушку без сладкого оставлю? Голодная женщина, лишенная сладкого – это похлеще чумы, знаешь ли, которая на оба ваши дома.