Крик горностая

Она встала и поставила приборы на стол, выложила на сервировочной тарелке хрусткое печенье и мармелад.

– Дочь любит сладкое, иногда вот, этим пользуюсь, чтобы угостить гостей.

– А где она, кстати? – Аделия вспомнила, что не видела девочку в квартире.

– У матери Ильи… Я решила, что ей лучше пожить не дома, чтобы не видеть меня в таком состоянии, – женщина отмахнулась, вернулась за стол. – Она сильно переживает… смена обстановки, внимание бабушки пойдет ей на пользу. Знаете, что самое страшное, когда уходят близкие?

Она положила локти на стол, взгляд блуждал по кухне, потом зацепился за цветы на подоконнике. Задав вопрос, она говорила с собой, поэтому не дождалась ответа, тихо заговорила:

– Самое страшное – пустота. Ты бродишь по квартире, касаешься пустых вещей, что-то делаешь, с кем-то говоришь, и все равно каждую минуту чувствуешь пустоту. Словно черная дыра поселилась в душе и тянет, тянет из тебя силы. Говорят, время лечит… Нет, оно делает пустоту вокруг глубже. И превращает ее в безумие. – Женщина перевела взгляд на Аделию и наклонилась вперед, прошептала. – Я боюсь безумия… Поэтому согласилась на все это.