Сердца и медведь

– Гляди, вот тут полосу видно. Наверно, уровень, на котором вода стояла.

Я пригляделся. Действительно, нижняя часть колёс была заметно светлее, чем верхняя, и между частями была довольно чёткая граница.

– Получается, пути в воде были, – сказал я, – и шпалы не прогнили, да и рельсы не сильно ржавые.

– Так вода болотная, – Пашка пожал плечами, – кислорода мало. Она, наоборот, консервирует.

Я подошёл к вагонной двери и осторожно потрогал печать. Она была покрыта какими-то чёрными отложениями; советский герб расплылся, но был вполне узнаваем. Я слегка потёр её пальцами. Ниже герба обнаружились цифры: 9966 – и всё. Больше никаких надписей.

– Странно всё-таки… – проговорил я, – так бросили просто, на путях… а в ангары ты не заглядывал?

– Не-а, – ответил Пашка, – пока необходимости нет. Зачем рисковать лишний раз?

– И то верно… – кивнул я, – а что, если в вагонах что-то опасное? Радиоактивные отходы, там, или химическое оружие?

Друг кивнул и, наклонившись, покопался в своей сумке, вытащив серый пластиковый прибор с чёрно-белым ЖК-экраном.