Человек из СССР. Пьесы 1927–1938

Пауза.

Ревшин. Дождик накрапывает.

Трощейкин. А, интересно. Еще какие новости?

Ревшин. Никаких, никаких. Так просто. Сегодня я шел, знаете, и думал: сколько лет мы с вами знакомы, Алексей Максимович? Семь, что ли?

Любовь. Я очень хотела бы понять, что случилось.

Ревшин. Ах, пустяки. Так, деловые неприятности.

Трощейкин. Ты права, малютка. Он как-то сегодня подергивается. Может быть, у вас блохи? Выкупаться нужно?

Ревшин. Все изволите шутить, Алексей Максимович. Нет. Просто вспоминал, как был у вас шафером и все такое. Бывают такие дни, когда вспоминаешь.

Любовь. Что это: угрызения совести?

Ревшин. Бывают такие дни… Время летит… Оглянешься…

Трощейкин. О, как становится скучно… Вы бы, сэр, лучше зашли в библиотеку и кое-что подчитали: сегодня днем будет наш маститый. Пари держу, что он явится в смокинге, как было у Вишневских.

Ревшин. У Вишневских? Да, конечно… А знаете, Любовь Ивановна, чашечку кофе я, пожалуй, все-таки выпью.

Любовь. Слава Тебе, Боже! Решили наконец. (Уходит.)

Ревшин. Слушайте, Алексей Максимович, – потрясающее событие! Потрясающе неприятное событие!