Проклятые

– Я люблю четверги… – Она вынимает флакончик с белым лаком из своей поддельной сумки «Коуч». – Четверг – вроде как почти пятница, только не нужно куда-то тащиться и веселиться. Это как канун кануна Рождества, двадцать третье декабря… – Встряхнув флакончик, Бабетта продолжает: – Четверг – это как очень хорошее второе свидание, когда еще веришь, что секс может быть неплохим…

Из другой клетки, где-то неподалеку, доносятся крики. Заключенные в клетках сидят, скрючившись в хрестоматийном кататоническом ступоре, в грязных, потрепанных нарядах венецианских дожей, наполеоновских маркитантов и маорийских охотников за головами. Они-то уж точно оставили всякую надежду. Может быть, раньше они и метались по клеткам, бились в бессильной истерике, а теперь просто сидят неподвижно, тупо уставившись в одну точку и вцепившись в склизкие прутья решетки. Везет же людям.

Бабетта уже красит ногти.

– А теперь какой день?

На часах по-прежнему четверг.

– Пятница, – вру я.

– Сегодня у тебя с кожей получше, – лжет она.