Каирский дебют. Записки из синей тетради

Он только руками развел: нельзя же быть такой недоверчивой! Саад Сидки временно назначил его комиссаром каирской полиции с соответствующими полномочиями. А как бы иначе он убедил старика Блюма уступить им его собственный кабинет?

– Так что мне делать? – вскричала она в отчаянии. – Я не пойду в тюрьму! Там крысы, тараканы, там жестокое обращение! Я лучше умру! Здесь и сейчас… Потому что я ни в чем не виновата! Это все Деметриос! Он заморочил мне голову, он заставил меня ввязаться в эту мерзкую затею! Они воспользовались мной и теперь хотят от меня избавиться…

– Давайте-ка по порядку, – перебил ее Загорский. – Кто такой Деметриос и как вас заставили участвовать в ограблении?


Из дальнейшего невнятного рассказа барышни, перемежаемого всхлипами и слезами выяснилось следующее. Некий греческий красавец – тот самый, похожий на Абдул-Меджида – познакомился с мадемуазель Мари в Париже. Она была бедной модисткой, а он показался ей очень состоятельным, так красиво ухаживал за ней, был так галантен и так красив, что она не устояла и влюбилась в него без памяти. И тогда он уговорил ее – да, да, уговорил, и она даже не помнит, как это было, это был какой-то гипноз, он уговорил ее поехать в Каир, самый волшебный город на свете, как говорил Деметриос. А там ее познакомили с Анваром Сидки, и он стал за ней ухаживать, а Деметриос сказал, что надо сделать вид, будто Анвар ей нравится и она готова ответить на его ухаживания, потому что отец Анвара – такой влиятельный человек, что в противном случае их просто не выпустят из Египта, а бросят в страшный местный зиндан.