Потрясающая мерзость

Отец все больше полнел, его тело разбухало, лицо стало неузнаваемым. Рубашки уже даже не застегивались. Последнее время он все чаще ходил с голым пузом. И когда еда капала на волосатый живот, папа ловким движением пальцев смахивал каплю, отправляя ее обратно в рот. Я не мог обедать с ним в одной кухне, потому что от этой картины у меня начинались рвотные позывы.

Однажды я вспомнил детскую обзывалку и сказал отцу:

– Пап, какой ты стал жирный! Как поезд пассажирный!

Он ответил:

– Никто так не говорит! Поезд может быть только пассажирским!

Эх! Не оставлял бы он свои поезда. Работал бы, а не тратил всю свою пенсию на жратву.

У него появилась одышка, и он с трудом передвигался. Отец выходил из дома только в магазин, который был совсем рядом. И все, что он делал, это ел. Ел без остановки. Ел до тошноты. Ел, пока не засыпал с куриной костью в руке, размазывая жир по обивке дивана и наволочкам.

Папа, конечно, понимал, что его состояние ужасно. Он часто говорил, что так жить нельзя. Но уже не мог остановиться.