Двести третий день зимы

Ванная быстро наполнялась паром, стоило только открыть кран. Вода сначала текла ржавая, потом чистая. Нюта вылезла из домашних штанов и трусиков, стянула футболку, переступила через бортик душевой и задвинула за собой дверцу. Кожу обожгло, дыхание сбилось. Нюта закрыла глаза и не открывала их, пока вода не стала холодеть. Стояла в горячем потоке, хватала воздух ртом, на ощупь мылила себя, тут же смывала и опять мылила. От пены ничем не пахло. То есть пахло, конечно, мылом, но не так, как раньше. В этом «раньше» Нюта выискивала самые необычные гели и наслаждалась их ароматами, пока Славка не начинал долбить в дверь: сколько можно вообще, что ты за выдра такая?

Черная смородина, рябина, иланг-иланг, миндаль, цедра марокканского апельсина, розмарин, пудровый ирис и пряности. Нюта выбирала запах, как платье. И ложилась в нем спать. Это помогало ей всецело ощутить себя, и утром она просыпалась с чувством, что почти любит свое тело, каким бы неидеальным то ни было.

Теперь в арсенале имелся только один запах – типового мыла «Морозко». Не хочешь такого, ходи грязной. Зато и претензий к телу почти не осталось. Какая разница, насколько оно избыточно или недостаточно? Какая разница, насколько стало рыхлым то, что раньше было (или должно было быть) упругим? Какая разница, чему рекомендовалось придавать гладкость, если теперь шершавое все, чего ни коснись? Нюта ловила себя на подобных мыслях и лениво думала, что прежде и не мечтала о подобной свободе. Мечты вообще имеют свойство сбываться, вопрос – в каком виде. И какой ценой.