Всадники

Харб запрокинул голову и опять проорал:

– Тойт! Ты ответишь мне, Тойт! Ответишь за это!

Даже сквозь пульсирующую глухоту Лилит расслышала смех. Смеялся еще один чистильщик. Ва́ба. Сидя верхом на бело-лилейном жеребце, он перекатывал в руках храмовую скрижаль с внесенным лунным циклом, обозначавшим ночи, когда надлежало почитать Омо́нгу, Вечную Старуху. Его тонкие пальцы скользили по рунам «лешо́н ха-ко́деш», первого и вечного языка здешних земель.

– О брат мой, – проговорил Ваба. Он все еще изучал скрижаль. В тенях его капюшона блеснула улыбка. – Твое сердце отвергает очевиднейший ответ, но разум… Разве твой разум столь же близорук?

– Следи за языком, пес!

– Пес? Ну хорошо, сведем наш диалог к прописной истине. Твой жеребец умер. А все почему? Потому что должен был. Таков, видишь ли, извечный порядок вещей.

– Тойт и сраный порядок – из одного нужника набраны! Как тебе такой порядок, а? Этот херов ублюдок мог бы и вмешаться! А он мог, и ты это знаешь!

– Он всего лишь следует правилам, Харб. – Улыбка в глубине капюшона Вабы стала еще шире. – Но ты можешь бросить ему вызов, раз протест мешает тебе дышать. Тогда мы все узнаем, где и когда тебя колесуют. Как минимум удостоверимся, не здесь ли это святое место.