Исаев-Штирлиц. Книга 2. Пароль не нужен

– Перестаньте, Платон Макарович… Ему эти речи еврейчики пишут, а он их по ночам зубрит. Глаза у него оловянные. Или не заметили?

– Злобствование, – возразил старичок в золотом пенсне, – наихудший аргумент в споре. Комиссар – фанатик, но он умеет логично мыслить.

– В нем есть мужицкая доброжелательность, – согласилась дама из женской гимназии грассирующим басом.

– Я проголосую за их резолюцию, – сказал старик в пенсне.

– Ну, уж извините… Надеюсь, вы, Широких, против?

– Я воздержусь, – задумчиво ответил Широких, – пока что я воздержусь…

Владимиров сидел за столом, перелистывая бумаги в папках, оставленных ему Постышевым. Павел Петрович, вернувшись из театра, подивился тому, как гладко причесан его гость; лицо свежее, будто спал он не два часа, а добрых десять; щеки лоснятся после бритья, и в прокуренном кабинете легко пахнет довоенным сухим одеколоном.

– Эк вы, однако, лихо со сном управились, – сказал Постышев, – я думал, вы часика три-четыре на ухо надавите. До восьми еще времени хватит.