Потапыч

– Пантеон, почтенный. Храм всех богов, – воспринял мою остановку как вопрос Шрын. – Храмовая библиотека, почтенный, под её этой… синью, вот! – вспомнил он “сложное” слово, которым удачно блесканул.

– Понятно. Лови, – бросил я медную монету, исчезнувшую, как и её серебрянная родственница в лапах старшего. – Благодарю, Шрын, можешь идти.

– Благодарю, ваше почтенство, – поклонился страж и утопал вдаль.

А я неторопливо шёл к единственным распахнутым воротам, вчувствуясь в окружение. И у входа меня встретил выскочивший, как чёртик из табакерки, тип в сюртуке. Никаких “жречьих атрибутов” он на себе не носил, но память Михолапа однозначно сынтерпретировала ощущения от него – жрец.

– Добро пожаловать в Пантеон Гденьска, страждущ… – велеречиво начал этот тип, но запнулся.

Приподнял удивлённо брови, всмотрелся острым взглядом и, не слишком уверенно продолжил:

– …собрат? – скорее спросил, чем назвал меня он.

Сам я на это “собрат” тоже удивился. Ни на Земле в сектах не состоял, да и в воспоминаниях Михолапа особой религиозщины не было. Это не точно, конечно, но “жрец” при заключении сделки с соседом (в нашем случае – что-то вроде нотариуса, но не врущий и заверяющий из мистически-религиозных соображений, а не потому что “семью кормить надо”) был для бывшего теловладельца не слишком привычной фигурой.