Самый лучший комсомолец. Том 2

– Быдло никто и никогда не спрашивает, и немцев ненавидеть не надо, – погладил ее по волосам. – Мы уже почти победили, осталось только дожать. Три-четыре десятилетия осталось – что это по историческим меркам? Жалкое мгновение, не более, – вздохнув, добавил. – Все говорят, что Электроник – это я, а сам я бронированной считал тебя. Извини, был не прав. Больше в такие места не поедем.

– Я уже не хочу в Германию, – шмыгнула носом Вилка. – Вообще за границу не хочу! Твари! – закусила губы.

А в мои времена и спрятаться-то негде. Ничего, в этой реальности все сделаем правильно.

Во время прогулки по Варшаве, проезжая мимо городков и поселков и выбираясь размять ноги на редких стоянках, изо всех сил впитывал обрывки разговоров, старательно вычленяя и фиксируя то, что мне нужно для написания большой докладной записки на имя Генерального секретаря – уже почти поправился, в телевизоре мелькает и «много работает с документами прямо в больничной палате» – о том, что не позднее следующего года Польшу захлестнут протесты. Натягиваю сову на глобус, но строго в рамках разумного. Побаиваюсь – не за себя, а за поляков, потому что у деда на народные волнения вот таких вот размеров зуб, и он церемониться точно не станет. Кредит доверия велик, поэтому буду надеяться, что отряды «космонавтов» будут подготовлены заранее, а наиболее рьяные провокаторы – своевременно «выполоты». Тут можно вспомнить тематический разговор с Андроповым, еще с дачи, когда мы сидели в креслах у неработающего камина: