Колодец и бабочка
Сергею даже стыдно стало за напарника. Подкат был таким же изящным, как удар дубиной быку промеж рогов.
Катя задумчивым взглядом окинула Макара и раскрыла тетрадь.
– Вот, пожалуйста… Только у меня почерк неразборчивый. И я не дописала стихотворение. Это начало.
Сергей перевесился через илюшинское плечо и прочел:
- Кит мог бы проглотить Иова.
- Он знал: вначале было слово,
- И это слово было: Ио…
- Но что же дальше? Глуховат,
- Он плыл, имен не разбирая,
- Вдали от ада и от рая,
- Сквозь створки океанских врат —
- Спокойно, тихо, молчаливо.
- Под ним сияли жемчуга,
- Над ним жемчужная корова
- Вздымала белые рога
- И тоже повторяла слово…
В этой белиберде Сергей не понял ничего. А вот Илюшин прямо-таки весь подобрался.
– Занимательно, – протянул он и закрыл тетрадь. На обложке было выведено: «Э. С.». – Очень талантливо. Ваш псевдоним – Эльза Страут, верно?
Девица снова немного подумала и кивнула. Бабкин мысленно крякнул.
– Эльза, а зачем весь этот… – Макар сделал неопределенный жест, захватив и саму Эльзу, и часть опустевшей аудитории, – этот маскарад? Это что – неразделенная любовь к сцене? Спектакль одного актера?