Через пески

На следующее утро Ханна пришла с кучей пластикового лома, в основном разных оттенков красного. Расплавив его на плите, в старом помятом котелке, она вылила радужную жижу на стойку, и та растеклась по поверхности. С помощью плоской доски Ханна вдавила массу в имена и убрала излишки. Когда все затвердело, несколько девушек начали обрабатывать поверхность наждачной бумагой; проявились имена, теперь ярко-красные, цвета пролитой крови. Затем Ханна приготовила порцию прозрачного пластика, залила им стойку, и та вновь стала гладкой. Гладкой, но по-другому: ее покрывали красные имена, которым было суждено сохраниться на века.

– Никто больше ничего не вырежет, – гордо заявила она.

Роза высыпала муку на горестные причитания Азрона, потерявшего в катастрофе жену и двоих детей, и стала раскатывать тесто, пока скорбные слова не скрылись из вида.

Фокус заключался в том, чтобы сварить лапшу в бульоне, а не в воде: она научилась этому у бабушки целую жизнь назад. В духовке жарились овощи, на решетке остывали два каравая хлеба. На маленькой кухне за стойкой «Медовой норы» готовился семейный ужин вместо обычного змеиного мяса во фритюре и картофельного пюре.