Неправильный красноармеец Забабашкин

Воронцов замолчал. А я решил прояснить смутно беспокоящий меня момент.

– Товарищ полковник, вот вы сказали, что немец точно будет наступать по дороге, и съезда с неё нет. Так? – Тот утвердительно кивнул. – Тогда становится очевидным, что немецкие танки будут идти вперёд в одну или даже в две колонны. Так? – Ещё кивок. – А раз так, то я не совсем понимаю, как будет происходить бой.

– Тебе же товарищ подполковник всё объяснил, – нахмурился Неверовский. – Артиллерия наносит удар по танкам, а затем в дело вступаешь ты с другими снайперами.

– Это я понял, – кивнул ему. – Вот только не понял, по каким танкам будет бить наша артиллерия.

– Как по каким? По первым в колонне, конечно.

– И что будет?

– Как что? Подобьёт их, и немцам каюк! – повысил он тон, вероятно, злясь от моего непонимания.

– Каюк – это, конечно, хорошо. Но только какому количеству техники этот самый каюк-то придёт? Двум? Трём? Четырём? Вряд ли большему числу. А остальные что делать будут? Назад возвратятся, а затем вновь пойдут в атаку, но уже после артподготовки по нашим позициям, уже раскрытым? Ведь существует большая вероятность того, что всю технику пэтээром подбить нам не удастся. Патронов-то мало. Да и экземпляр этот всего один. Мало ли что может случиться. Тогда как быть в таком случае?