В.В. Тетрадь с рисунками на полях

– Вот такусенькие индюшечные креолы, – отец показывал пальцами пару дюймов, как будто изображал не обычных человеческих детей, а каких-то гусениц, – и все до единого говорили по-русски. Но мой отец, а твой дедушка уже полюбил русскую женщину. Господь благословил этот союз, и родился я. Но не всем так везло, да, не всем так везло. А индейцы, что ж, индейцы такие же люди, как и негры, и всей их вины только то и есть, что они дикие, как… ну, прямо как индейцы. Но, несмотря на это, мы им дали все, чем владели сами и научили всему, что знали.

Если верить Тимоти-старшему, краснокожие поначалу проявляли ужасную жестоковыйность: не желали верить в русского Бога, а верили в своего Великого духа, в томагавки, мокасины и прочие предрассудки, которые достались им от их варварских предков. Но русские все равно их не отвергли, нет, напротив, они научили их наукам, научили грамоте и ремеслам.

– У нас были школы, индейские дети тоже в них учились, – говорил Тимоти-старший, вертя в руке стакан, в котором волновалась жидкость насыщенного вишневого цвета. – И мы их вывели в люди, этих краснокожих. Из них получались плотники, кузнецы, кораблестроители, фельдшеры и тому подобное. Вот такая жизнь была тут испокон веков – мы, русские, и индейцы, и остальной твари по паре, а еще испанцы, который молятся деве Марии – и никаких гринго.