Забери меня, мама

Последние двенадцать лет в Озеровку Аню тянуло смертно. Это было место, где она началась как человек и, наверное, хотела закончиться. Поднимаясь в тесные сенцы бабушкиного дома, затем проходя в избу, во внутреннюю его часть, она мыслями возвращалась в душное лето две тысячи шестого.

Уже тогда Никитины, с чьей дочерью она гуляла, приезжая к бабушке на лето, были в Озеровке своими. Наташа, девочка с таким же сытым и приветливым лицом, как и её родители, и такая же ученица начальной школы, как и Аня, сразу взяла её в оборот и показала, как здесь всё устроено.

«В городе разве со всеми не здороваются? – спросила Наташа и, глядя, как Аня мотает головой, выдала: – Ну дела-а».

В Озеровке нужно было здороваться со всеми, и это Аня усвоила быстро. Вот только местные спрашивали, «чьих она будет», слышали ответ и сразу делали шаг назад, а потом судачили между собой: «Антипихи унучка». Их дети, да и Наташа тоже, проходя мимо дома бабушки, держали пальцы крестиком. То, что она здесь не своя, Аня тоже уяснила.