Папа для озорных апельсинок

Но тут же чувствую на себе стальное кольцо сильных мужских рук, меня моментально прижимают к себе и отрывают ноги от пола. Сердце ухает в пятки.

Вовка поднимает меня вверх, перекидывает через плечо и твердым шагом направляется к своей тачке.

– Отпусти меня! – кричу на всю улицу. Я вне себя от гнева.

Вот же гад!

Бью Куравлева кулаками по спине, брыкаюсь, вырываюсь, пытаюсь лягнуть ногами, но у меня ничего не получается. Он только усмехается и крепче держит меня.

– Козел! Сволочь! Скотина! – ни на секунду не замолкаю. Продолжаю колотить его по спине, но Вовка не реагирует.

Прет как танк. Не остановишь!

Промокшая насквозь одежда неприятно липнет к телу, мне дико холодно, аж зубы стучат. Но внутри меня бушует такое адское пламя, что я готова сжечь всех вокруг.

И Куравлева в первую очередь!

Пытаюсь вывернуться. Хочу уйти.

– Ань, угомонись, – рычит недовольно и только крепче к себе прижимает.

– Иди в пень! – смачно посылаю его.

Я бы отправила гада еще дальше, но боюсь, девочки услышат, и потом я замучаюсь объяснять, почему использовала запрещенное слово.