Тринадцатое дитя

Но здесь… Здесь не было вообще ничего. Ни проблеска зелени, ни искорки жизни. Здесь был только он, мой крестный. Нестареющий, вечный. Я даже не знала, есть ли у него сердце. Наверное, нет. Зачем богу сердце?

Ощущение пронзительного одиночества охватило меня, как невидимая рука, сжавшаяся в кулак.

– Ты здесь живешь? – спросила я, пытаясь поймать его взгляд. Мне пришлось задрать голову, чтобы увидеть его глаза.

– Насколько кто-то из нас живет где бы то ни было, да.

– Совсем один?

– Не один, – поправил он, и я вновь оглядела каменную долину в надежде, что что-то упустила. – Уже не один. – Не привыкший к проявлениям нежности, он неловко погладил меня по плечу. – Теперь у меня есть ты.

– Э-э…

Крестный нахмурился и окинул взглядом долину.

– Хотя теперь я понимаю, что это, возможно, не лучшее место для девочки. Здесь как-то…

– Пусто? – подсказала я и удивилась, услышав, как он рассмеялся.

Его смех был густым баритоном, пряным и теплым, как яблочный сидр со специями. Такого смеха не ожидаешь услышать от бога Устрашающего Конца.