Мне уже не больно

Я чувствовала их грубые, стальные руки, которые сжимали мои руки и ноги. Они даже не пытались быть нежными – им нужно было только одно: чтобы я замолчала и перестала сопротивляться. В какой-то момент, когда силы начали покидать меня, стальные тиски их рук сменились холодными, безжизненными ремнями, которые сковали мои запястья и щиколотки. Эти ремни были тугими, как петля на шее, и не давали возможности двинуться ни на сантиметр.

Где-то в глубине сознания я улавливала обрывки фраз, голоса, но все звучало глухо, будто я была под водой. Последнее, что я запомнила перед тем, как провалиться в темноту, была брошенная кем-то фраза:

– А девочка-то буйная оказалась. В "палату повышенного комфорта" ее.

Слова эти прозвучали с явной насмешкой, но у меня не осталось сил реагировать на это. Я улавливала только холод ремней на своих запястьях и то, как сознание медленно, но верно покидало меня.

«Палата повышенного комфорта» – звучит как насмешка. В реальности это небольшая, ничем не примечательная двухместная комната, в которой только две кровати и один рулон туалетной бумаги, гордо занимающий место на единственной тумбочке. Здесь больше нет ничего. Даже этой тумбочке, кажется, не нашлось применения. Сказали, что ко мне никого не подселят. Боятся, что я могу сделать что-то себе или тому, кого они могли бы подселить. Или, наоборот, что кто-то сделает это со мной. Хотя вряд ли кому-то вообще есть до этого дело.