Мне уже не больно

– Кто приделывал? Куда? – я не сразу поняла смысл ее слов, и, честно говоря, сама не ожидала, что продолжу разговор.

Но Лана тут же закрылась. Как будто между нами снова встала невидимая стена. Она напряглась, скрестив руки на груди, и с явным раздражением посмотрела на меня:

– Ты, оказывается, жутко приставучая, – отрезала она. – Пока ты сидела безвылазно в своей комнате, у меня было о тебе другое мнение. Пойдем завтракать, – добавила она уже без всяких эмоций, словно разговор был закончен и больше к нему возвращаться не стоит.

Я почувствовала, как напряжение сжало грудь, но понимала, что если продолжу спрашивать, она отдалится еще больше.

Лазарев пришел поздно, как обычно, его усталое лицо было напряженным, словно он думал о чем-то своем, далеком. Он зашел в комнату, мельком взглянул на меня и бросил дежурный вопрос:

– Как дела?

Я ожидала, что он скажет что-то еще, но тишина затянулась, будто все слова замерзли на кончике его языка. Лазарев помедлил у двери, явно не зная, что сказать дальше. Его глаза словно блуждали по комнате, избегая встретиться с моими.