Адмирал Империи – 40

Однако я снова отвлекаюсь. Пора приниматься за работу. В конференц-зале авианосца «Петр Великий» к моменту моего прибытия уже собрались практически все командующие дивизиями Северного флота и их первые помощники – так называемые бригадиры. Как вы знаете, после того, как наши многочисленные космоверфи стали работать на полную мощность и выпускать чуть ли не по сотни кораблей различных классов в неделю, прежние дивизии разрослись чуть ли не до уровня космофлотов мирного времени. Соответственно управлять командующему таким большим соединением в секторе боя стало куда сложней. Поэтому из среды наиболее способных и ответственных капитанов назначались эти самые бригадиры – они же командиры бригад – групп кораблей, на которые при необходимости могла делиться дивизия…

И вот перед решающей битвой за Санкт-Петербург-3 наш главнокомандующий решил собрать своих высших офицеров на военный совет. Среди них была и моя Доминика. Ой, что-то я немного забылся. Не «моя Доминика», а новая командующая 2-ой «ударной» дивизией Северного флота вице-адмирал Кантор. Впрочем, кого я обманываю? Конечно же, моя в полном смысле этого слова. Ну, а что вы хотели от двух молодых людей, ранее спасших друг друга, а сейчас являющихся союзниками и товарищами по оружию, сплоченными одной целью. В общем, у нас завертелось по полной программе. Вертелось бы и больше и ярче, если бы не служба. Что будет завтра, никто из нас не знал, космоморяки такой народ, что умеют жить сейчас и сегодня. Сразу скажу, чтобы вы чего не подумали, между Доминикой и моим крестным к этому моменту, вернее задолго до этого момента, уже ничего не было. Они расстались, причем довольно спокойно еще когда мы бились с «янки» за «Тавриду» и «Екатеринославскую», в то время. Более того, Павел Петрович знал о наших отношениях и насколько я понимал по его спокойной на это реакции, хотя лично конечно с ним на эту тему не говорил, но Дессе ничуть не возражал против наших с Доминикой отношений. Впрочем, адмирал всегда отличался нордическим характером и таким же выражением лица, так что, если он того не хотел, было невозможно понять, что твориться у старика внутри. В общем, вот такая небольшая мыльная опера получилась. Но, это так, лирическое отступление, чтобы вам было понятней…