Штык ярости. Том 4. Пожар Парижа

Я ехал с Бабахой и слушал его сказки о парижской жизни. Беднягу так пленили воображаемые красоты столицы Франции, что он решил туда переехать.

– Не рекомендую, не рекомендую, – заметил я. – В ближайшие два-три года этот город станет центром войны всего европейского континента. Все эти красоты могут быть разнесены выстрелами из пушек.

– Не, красота вечна, – мечтательно и философски заметил Бабаха, чего я за ним никогда не замечал раньше. – Даже разрушив ее, она никуда не исчезнет.

Я с удивлением и некоторым беспокойством посмотрел на него и подивился, не перегрелся ли он на солнце или не съел ли случайно галлюциногенных грибов. Эх, друг, если бы ты видел Париж двадцать первого века и попробовал жареных каштанов, ты бы вообще с ума сошел от радости.

Мы выступили в поход уже под вечер и прошли только два десятка верст, когда пришлось остановиться на привал. Вокруг темнели леса и крепкие стволы деревьев надежно укрывали от ветра. Солдаты быстро развели костры и поужинали.

На время прислушавшись к голосу желудка, умоляющего его наполнить и оставив мысли о Париже, Бабаха сварганил целый котелок похлебки с курицей, грибами и овощами. Где он умудрился в этой глуши раздобыть курицу, для меня осталось вечной загадкой.