Прорвемся, опера!

Федюнин тоже выстрелил, но куда он попал, я не видел. Раненый киллер начал оседать, громко хрипя. К нему уже подскочили ППС-ники, чтобы высвободить невредимую секретаршу.

Лапин тоже цел, только он как-то странно теперь смотрел на меня. Я ухмыльнулся. А вот Федюнина я приложил крепко, попал в горло. Как бы не помер он раньше времени. Он же ещё не ответил мне на один важный вопрос.

Я шагнул к нему… но почему-то ноги перестали меня слушаться. На третий шаг они вообще отказали, и я упал на затоптанный грязный пол – неловко, полубоком.

Вот куда киллер попал. В меня.

– Товарищ полковник! – крикнул кто-то, но перед глазами сгущался туман, и я не видел говорившего. – Павел Алексеевич! Вы ранены? Дежурный! Скорую!

– Кто? – прохрипел я, глядя вперёд. – Кто… заказал отца?

Успеть бы узнать, но Федюнин уже закатил глаза, почему-то именно это я видел ясно. А вокруг всё расплывалось.

– Павел Алексеич! Что с ним?

– Ранен! Скорую!

Не успел, а ведь было так близко. Киллер мог бы и сказать, облегчить душу перед смертью. Но он утащил эту тайну в могилу, а я уже никогда не узнаю ответа. Мне и самому осталось недолго этим мучиться.