Прорвемся, опера!

– Нет! – чуть ли не хором ответили все.

– Зима скоро, пригодится. Чай-то с мёдом пить – самое то. А то сахар дорогой сейчас. А я дёшево отдаю, как от себя отрываю. С получки отдадите.

– Так получка-то ещё когда будет? – Устинов нахмурил брови. – На что мы тебе мёд-то покупать должны?

– Я-то откуда знаю? – смутившийся Шухов выскочил в коридор.

Не, знаем мы его свежий мёд, даже я это вспомнил. Старые слежавшиеся комки засахарившегося мёда, который невозможно есть, но который он продавал всем, кого видел.

Ладно, пока есть свободная минутка, надо действовать. Я поднялся и подошёл к Толику. Он всё хотел перевестись к нам, но Шухов не давал, вредничал, ставил условия. Подмогну немного.

Ведь я помню, куда в итоге делись те медали, дело-то обсуждали долго, когда они нашлись.

– Толя, – позвал я. – Разговор есть.

– Говори, – он с подозрением посмотрел на меня.

– Был на рынке вчера вечером, – сказал я, думая, как лучше всё подать. – Встречался со своим информатором. И он брякнул, что внук генерала Загорского бегал и пытался всем впихнуть ордена своего деда. Тот, который с этой, попугайской причёской, зелёной.