Мёртвые уши, или Жизнь и быт некроманта

А путь мне предстоял неблизкий. Сев в такси, я обнаружила, что от волнения из головы повыскакивали все приличные французские слова. На языке крутилось только классическое и крылатое: «Же не манш па сис жур» (про шестидневную диету), да «лямур тужур» («любовь и тужурка» – любимый лозунг студенческой братии). Но всё это было не к месту! В этот момент дверца открылась, и в салон протиснулись смеющиеся Муня и Мика.

– Мы тебя одну не отпустим! – наперебой заговорили они. – Вдруг потеряешься, как в прошлый раз! С тобой же, как с бертолетовой солью, неизвестно, когда взорвёшься!

«Почему же неизвестно?» – подумала я, но воздержалась от замечания. Шофёр покосился на нас с интересом, и я, смирившись с присутствием моих сокурсниц, быстро вспомнила цель моего вояжа и произнесла, как заклинание:

– Пер-Лашез!

Так называлось самое большое кладбище французской столицы и один из крупнейших музеев надгробной скульптуры под открытым небом. Честно говоря, кладбища привлекали меня с детских лет. Может быть, потому, что частный дом, в котором жила моя семья, был через дорогу от одного из них? Ещё ребёнком я любила вглядываться в тёмные лица печальных ангелов и читать полустёршиеся надписи на надгробиях. Меня не оставляло ощущение, что здесь, в этих тихих печальных местах, кроется какая-то страшная тайна, которую суждено разгадать только мне, осознав смысл моего существования в мире живых.