Мёртвые уши, или Жизнь и быт некроманта

На полу была небрежно брошена роскошная шкура, будто снятая целиком с неизвестного и очень большого зверя вместе с головой, и эта голова как-то странно подмигивала мне, или у неё просто дёргался глаз от страха. В этом зале спиной ко мне в кресле-качалке расслабленно релаксировал какой-то мужчина. Пока я видела только его холёную руку, покоившуюся на подлокотнике с таким властным изяществом, что мне стало как-то не по себе.

Длинные сильные пальцы этой руки, унизанные массивными перстнями, свидетельствовавшими о богатстве их владельца, с царственной небрежностью держали нечто знакомое и страшное. Я попыталась присмотреться, и отражение будто приблизилось ко мне, подчинившись моей воле. Но лучше бы оно проявило неповиновение! А так через мгновение я разглядела, что предмет, так привлекавший моё внимание, – не что иное, как пенсне.

Оно качалось, повиснув на длинной цепи, каждое звено которой представляло собой мастерски изготовленный череп, а сквозь багряно-фиолетово-чёрные витражи его стёкол почти не проникал свет. Такие же я видела на переносицах некромантов, прогуливавшихся по Парижу. В это мгновение обладатель пенсне встал с кресла, полоснув перед собой росчерком нестерпимо ярких лучей, струящихся из его глаз. У меня даже промелькнула мысль, что он может испепелить меня на месте, если увидит, но тут сверху, полностью закрыв зеркало, упала тяжёлая, плотная и ужасно пыльная бархатная портьера, с которой, зацепившись когтями, свисал серый кот, вдобавок, державший в зубах две рыбины.