Сын Тишайшего

Что-то молчание затянулось.

– Присаживайся, отче, – указываю на кресло.

Оказалось, у царя и главного попа были весьма дружеские и одновременно рабочие отношения. Можно сказать, что они союзники. Поэтому наедине Федя и Иоаким обходились без лишних церемоний. Кошка между ними пробежала только в последний год, когда патриарх начал противиться некоторым реформам.

– Я понял твоё недовольство, государь. Со стороны показалось, будто мы не хотели усмирить стрельцов. Однако это не так, – произнёс священник, расположившись в кресле. – Кто-то стал мутить воду задолго до бунта. Мне доложили, что еретики начали собираться в Москве, когда ты занемог. Эти ироды, не стесняясь, призывали служилых людей вернуть старые обряды. Более того, их поддерживают и некоторые бояре. Моих людей просто выгнали из Бутыркино после начала волнений. Когда толпа ворвалась в Кремль, я пытался её урезонить, но всё бесполезно. Уж больно народ был зол и почуял запах крови. Раскольники тоже пришли в Кремль, а ещё предложили провести «прения о вере». Твоё появление охолодило горячие головы. Но Никитка Пустосвят[8] со товарищи никуда не делся и требует всенародного обсуждения. Трогать его сейчас опасно, но и медлить нельзя.