Тайны льда

– Nil mortalibus ardui est [23], – ответил Тухля.

– Вот и возьмись.

– Ах, Пухля. – Печальный друг восстал с дивана и, шлёпая ванзаровскими тапочками, прошествовал к окну.

Императору Наполеону открывались поля Бородино или Ватерлоо, а перед Тухлей белел Юсупов сад. Окна квартиры Ванзарова выходили как раз на каток. Из тёплого дома можно наблюдать за катанием, иллюминацией, и даже звуки оркестра порой долетали.

– Мне надо туда, – сказал Тухля, прожигая взглядом морозный рисунок на стекле.

– Умеешь кататься?

– При чём эти пустяки… Тут вопрос жизни и смерти.

Чего следовало ожидать. Вопрос «жизни и смерти» возникал регулярно: вдобавок к прочим достоинствам Тухля имел слабость влюбляться. Платонически, в прекрасный образ. Зато постоянно и в любую милую барышню. С чем жена Юлия так и не смогла смириться.

– Ты женатый человек, – напомнил бессердечный друг.

Тухля оглянулся, бросив взгляд, полный печали:

– Сердцу не прикажешь… Она невероятная, удивительная, прекрасная.

Все барышни, которым повезло попасться на глаза Тухли, были именно такими. Ванзаров спросил, кто она. Тухля сознался: не знает. Стоя у решётки сада и наблюдая за праздничной ёлкой и чужим счастьем, он заметил девушку, которая каталась в одиночестве. Сердце его было сражено наповал. Горе заключалось в том, что с 6 января не видел её на катке. Сколько ни торчал у садовой решётки.