Призрак и я

– Лида, так вы мне это каждый день рассказываете. Но я почему‑то смотрю на вас и все равно не верю, что вы говорите правду. Не похожи вы на бунтарку. – Она слегка склонила голову набок.

– А они как‑то отличаются от обычных людей, бунтари? – Лида неспешно начала умываться.

– Не знаю. Мне кажется, такие люди должны быть в татуировках, независимо от пола и возраста. И вообще, они обычно попадают не в такие дорогущие заведения, как наше, а в самые простые. Ну, вы знаете, типа того, что недавно открыли на Вечерней улице. Вы же читали о нем в Сети, помните? – с надеждой уставилась на нее медсестра.

– Конечно, не помню, Ира! – раздраженно ответила Лида. – Вы же знаете, что недавние события я редко могу воспроизвести в памяти. Скажите спасибо, что я не прошу выписать меня отсюда обратно домой, как почти все здесь присутствующие. – Она вытерла лицо полотенцем, накинула халат и направилась к дверям. И вдруг проговорила: – Интересно, в трезвом уме и здравой памяти люди когда‑нибудь задумываются о том, как на самом деле закончится их жизнь?! Нет, мы любим рассуждать о том, что станет с миром, если завтра нас не станет, или как мы героически погибнем, спасая кого‑то, или как разобьемся в какой‑нибудь аварии, умрем от болезни в мучениях. Но никто почему‑то не решается представить себя в таком заведении, например. Или, допустим, прикованным к инвалидному креслу. Спроси здесь любого, думали они, что все так закончится, – отрицательный ответ вы услышите практически от каждого.