Марионетки

Иногда к ней выходили марёвки. Однажды она видела угарников. Эти не приближались, кружили в безмолвном дымном хороводе у самой границы торфяников. Иногда ей казалось, что Марь заманивает её в свои сети, и она послушно шла на едва слышимый зов в надежде найти Серафима или саму себя. У неё ничего не получалось. Марь дразнила её плеском невидимого рыбьего хвоста, взмахом огненных крыльев и поднимающимся со дна островом, который оказывался всего лишь миражом. Марь дремала и видела сон, а Стеша со своими бессмысленными терзаниями была всего лишь героиней этого бесконечного сна.

Ей стало легче, когда в списке её желаний появился ещё один пункт. Гальяно взял её с собой во внешний мир. Так он называл пространство за пределами Змеиной заводи. Во внешнем мире кипела та самая жизнь, которая была привычна и обычна большинству Стешиных ровесников. Не столетним ровесникам, а двадцатилетним. Этот момент Гальяно подчеркивал особо. Во внешнем мире Стешу ждала «Тоска». Не та тоска, с которой она сражалась на болоте, а та «Тоска», которая была приютом для мятущихся творческих душ. Для художников, актеров и музыкантов.