Гнилое дерево

– Это Ваши экземпляры. В строевую часть, пока, не передавайте. Но, все законно, правда, пришлось в Москву летать, и через ГАУ, ГВИУ и ГПУ решать вопрос. Леонтий Захарович сильно помог. Очень ему Ваш «тальный мостик» понравился. Сказал, что потребует оформить его как изобретение.

Кто такой Леонтий Захарович – Владислав не знал, но «спасибо» ему мысленно высказал. Сунул приказы в карман шинели. Наверху генералы попрощались, сели в машину и уехали. Карбышев, правда, из крепости уехал через четыре дня: проверял подготовку всех четырех отдельных артбатарей, и инженерное обеспечение позиций двух артиллерийских корпусных полков, основу контрбатарейной борьбы крепости. Артиллерия самой крепости такими дальностями стрельбы не обладала. Самым слабым местом было почти полное отсутствие тракторов, которые сейчас находились во вновь созданных МТС: вели полевые работы. Они должны были поступить в полки только по вскрытию «красного пакета»: плана мобилизации. Отменить посевную не удалось. Как и провести отселение крестьян с северного участка обороны. Разрешили убрать людей только с танкоопасных направлений и применить там минирование местности. И то – хлеб. Сам Карбышев уже осознал неизбежность и неминуемость войны, и сроки ее начала. Календарь у него работал в обратном направлении: осталось 102 дня и три часа. На календаре была среда 12 марта 1941 года, 23.30. Генерал сел в «Эмку» и тронулся в Белосток. Впереди и сзади разбрасывали грязь два БА-10, удалось протащить приказ о сопровождении поездок руководства округа бронетехникой. Это он вычитал у Барби, увидев, сколько генералов округа сложили головы под выстрелами диверсантов. Он, конечно, не слышал «шайсе», вырвавшегося из уст обер-ефрейтора Таубе в лесу за Нарезлем на Обозной дороге. Абвер уже вышел на охоту за головами.