Семиозис

Война началась задолго до нашего появления, потому что война была для них образом жизни. Не успели мы понять, что происходит, как эта война унесла первые жертвы – вечером, который казался тихим. Но и тогда мы понимали, что нам вполне может грозить опасность.

Моя жена Паула покачала головой и вышла из радиобудки на площади нашей деревушки.

– Опять слишком много помех. Попытаюсь еще раз, но, если они не ответят, начнем поиски.

Час назад три женщины ушли собирать плоды. Они не вернулись, не отвечали на вызовы – а солнце уже опустилось почти к верхушкам деревьев.

Вокруг нас крошечные древесные ящерки завели свои вечерние перезвоны и уханье. Девятилапые крабы бесшумно охотились на ящерок. Ветерок был горьковато-сладким, – возможно, что-то расцвело. Мне следовало бы знать, что именно, но я не знал.

Мы с Ури чинили поливальный насос, но я понимал, что все его мысли были об одной из тех женщин, Нинии. Он только недавно начал с ней жить – и сейчас щурился на шедшую по полю тропу, по которой она ушла. А потом его вернуло в реальность: ветер обернул его длинную светлую бороду вокруг ручки насоса. Он опустился на колени, чтобы ее распутать. Я снял с пояса нож, поглаживая свою короткую бородку. Он поднял палец. Он был славянином, а настоящий славянин бороду никогда не обрезает.