Дочь глубин

Я не знала, что такое «Аронакс», но от одного этого слова, острого и тяжелого, как нож мясника, меня передернуло. Но стоит уже порадоваться, что я могу дрожать. Я попыталась повернуть голову, и она качнулась вбок, как на шарнире. Еще час-другой – и я дам им сдачи.

– Ваша новая игрушка совершенно бесполезна, – возразил Хьюитт. – Даккар – вот кто имеет значение.

– Игрушка?! – возмутился Калеб.

– После того, – продолжил Хьюитт, – что вы сделали этим утром с академией, с братом Аны, она стала бесценной.

Мне не нравилось, как он обо мне говорит – будто я какая-то ценная вещь, а не человек. Не хватает, чтобы он начал торговаться: еще предложит разрубить меня пополам, чтобы никому не было обидно.

Я чувствовала на своем горле дрожащие пальцы Калеба. Он нервничал, и с упирающейся мне в сонную артерию иголкой мне это очень не нравилось.

Дейв на корме понтона издал триумфальное: «Ха!»

Мотор зафырчал, и понтон, разгоняясь, сдвинулся.

– Прощай, доктор Хьюитт! – крикнул Калеб. – Ты был хреновым учителем.