Записки провинциальных сыщиков

Прежде всего я освободил его рот от бумажных лоскутков, как видно, вырванных из «дел», а затем начал развязывать ему руки и ноги. Он был связан вожжами, оставленными, по его требованию, ямщиком в экипаже. Руки были связаны совсем слабо; едва дотронулись, [как] узел развязался.

Следователь это объяснил тем, что он все время старался освободить руки. Серебряная табакерка также отыскалась в десяти шагах от него. По освобождении потерпевшего от вожжей и бумажек он мне рассказал, что вез из Екатеринослава по поручению доктора Гарина 4400 рублей и что эти деньги, в отсутствие ямщика, неизвестными пятью злоумышленниками у него отняты. Деньги находились в чемодане, откуда взяты также разные золотые вещи. Злоумышленники после ограбления удалились по направлению к деревне Нечаевка в 2–3 верстах от почтовой дороги. Раньше явившемуся туда приказчику Нечаевской экономии он не позволил развязать себя для того, чтобы я мог видеть, в каком положении он находится.

Сообразив виденное мной и сообщенное ямщиком, я пришел к убеждению, что тут дело неладно. Но, чтобы не дать следователю заметить мое сомнение и подозрение, я выразил ему искренне соболезнование по поводу такого несчастья и сейчас же послал своего десятского в деревню Нечаевку с приказанием старосте оказать самое быстрое и усердное содействие розыску злоумышленников. Я распорядился, чтобы нарядили для этого верховых и в случае поимки преступников представили их в Никополь под строжайшим караулом. Потом разыскавши и собравши все вместе, мы со следователем сели на перекладную и поехали в Никополь. Дорогой я сказал Кречету, что по приезде в Никополь я только выпью чаю и сейчас же сам пойду в деревню Нечаевку, и просил описать приметы злоумышленников и платья их.