Список чужих жизней

– Прошу прощения, что прерываю, Юрий Михайлович, – сказал Никита. – Кажется, я вспомнил этого персонажа. Если не ошибаюсь, он умер?

– Да, мы все так считали. – Сарнов поморщился. – В Польше в январе сорок пятого советские артиллеристы хорошо отстрелялись по расположению коллаборационистов, в котором, кроме солдат Старчоуса, находились вояки небезызвестного Каминского. Тогда убили не меньше сотни предателей. Несколько взятых в плен участников событий уверяли, что своими глазами видели обезображенное тело Старчоуса. Лицо оказалось не настолько обезображенным, как все остальное. Договориться эти люди не могли – органы проверяли. Поэтому их показания приняли на веру. Отыскать труп не представлялось возможным. Тела после обстрела скинули в яму и завалили снегом. То, что вскрылось весной, идентификации не подлежало… Теперь к событиям недельной давности. Некий гражданин Батурин – бывший узник концентрационного лагеря в польской Зрешнице, ныне добропорядочный советский человек, хотя и отсидевший за то, что оказался в плену, – явился в Комитет с заявлением: он случайно столкнулся на Химкинском речном вокзале со Старчоусом… Он думал, что мы такого не знаем, начал рассказывать – как тот приезжал в концлагерь, вербовал людей в свои карательные подразделения. Этот вурдалак ему запомнился. К тому же кто-то нашептал, что представляет собой этот тип. Старчоус обещал роскошную сытую жизнь, славу и почет. Присматривался к красноармейцам, имеющим боевой опыт. Особо интересовали недовольные советской властью. У Батурина репрессировали брата, Старчоус об этом узнал. Беседовал лично – и от этой беседы до сих пор мороз по коже. Отказников просто вешали или бросали на растерзание собакам. Батурин схитрил, прикинулся туберкулезником, только потому и выжил. Умирать не хотелось, смерть в концлагере – не самая геройская. Гражданин не врет, у Старчоуса он точно не служил – иначе зачем было бежать к нам? Он сильно волновался, когда беседовал с нашими коллегами, человека просто трясло.