Список чужих жизней

Дверь в лоджию была приоткрыта. В щель задувал ветерок, теребил тюлевые шторы. Никита вышел наружу, осмотрелся. До него здесь были люди, но особо не свинячили. Одна из оконных створок была распахнута, лоджия проветривалась. Плотная шеренга тополей закрывала двор. До неба деревья не доставали, но смотрелись исполинами. Лоджия была просторна, не захламлена, только слева у стены громоздились коробки. Справа лежало тело, перевернутая табуретка, стеклянная пепельница на полу, доверху набитая окурками. Еще одна недокуренная сигарета валялась рядом с покойником. Никита присел на корточки, поднял окурок двумя пальцами. Убитый особо не привередничал – курил болгарский «Опал». Майор переместился к телу. Подошел Белинский, тоже присел – места всем хватало. Из проема выглядывали остальные любопытные. Вышла Зинаида, подставила мордашку ветерку. Покойному было пятьдесят семь, примерно настолько он и выглядел. Невысокий, плотный, круглолицый, интеллект просвечивал даже в мертвом лице. Он носил вьющиеся волосы средней длины, седины в них не было, видимо, подкрашивал. В меру упитанный мужчина в полном расцвете сил, – как сказал бы небезызвестный персонаж с моторчиком. Потерпевший ухаживал за собой, использовал омолаживающие кремы, брился, стриг ногти. Гладкая кожа уже посинела, приоткрытые глаза казались сквозными дырами. Уголок рта был как-то сдвинут – предсмертная реакция лицевых мышц. Мужчина был одет в тренировочный костюм – в подобных советские мужчины редко тренировались, но часто носили дома.