Егерь императрицы. Русский маятник

– То-то же на тебя Авдей Никитич кричал, самым последним ты из наших оттуда выбегал, – заметил укладывавший в заплечник грязную исподнюю рубаху Калюкин. – Мы со второй ротой уже все одетые, третья и четвёртая у входа топчется, а он вишь какой крендель, у котлов всё греется.

– А не завидуй, Елизарка, я тебя с собой тоже звал, – отмахнулся Лошкарёв. – Ну чего ты её всё разглаживаешь? Суй в мешок да завязывай, укладываться будем.

– Да, жалко простирнуть времени не было, – ответил Калюкин. – Не знай ещё, сколько времени куковать в казарме придётся, а потом ведь и в корабельных трюмах сидеть. Вот где страшно-то! Кругом море ледяное, волны бушуют, ветер свистит, корабль норовит утопить, а ты забился в самое его нутро и на одного Николу-угодника[11] уповаешь.

Долго сидеть в казармах не пришлось, на следующий после банного день флотские закончили ремонт, и началась погрузка на стоявшие у причала суда. Дело было непростое, труднее всего пришлось с походными кухнями. Их обвязывали канатами и потом переносили с помощью портовых кранов и лебёдок на палубы. Дальше шло перемещение через грузовые люки под палубы в трюмы и увязка.