Егерь императрицы. Русский маятник

– Делаем днёвку, приводим себя в порядок и потом идём маршем в столицу к Семёновскому плацу, – оповестил выстроенные на Военном поле роты Алексей. – Не подкачаем, братцы, покажем, как русская гвардия после дальнего похода возвращается. С победой идём, гордо и весело. Чтобы не хуже, чем в Кёнигсберге перед пруссаками, маршировали. Порадуем матушку императрицу!

Не довелось отдохнуть только старшему полковому интенданту Рогозину, наняв полдюжины саней в Красном, он, захватив нестроевых, укатил утром следующего дня в близкий уже Санкт-Петербург.

– Расстарайся там, Александр Павлович, – попросил его командир. – Чтобы в тёплые, в протопленные казармы с мороза ребяток заводить, чтоб ещё при подходе даже на плацу от них съестным духом пахло.

– Сделаем, Алексей Петрович. И баню хорошую устроим, и кипятка для постирушек побольше нагреем. Всё будет, не сомневайтесь.

Маршировалось после днёвки легко, морозец щипал егерям щёки, и роты лихо топали по хорошо набитой дороге. Встречные сани и всадники сворачивали на обочину, пропуская войска. Вот и такая знакомая всем застава при въезде в город у Обводного канала. Рядом со шлагбаумом переминались четыре закутанных в меховые тулупы солдата с фузеями в руках, а из караульной будки выглядывал ещё один. Увидав подходившую колонну, он, путаясь в длинных по́лах зимней одежды, посеменил в сторону караульной избы. К шедшему первым Егорову выскочил из неё молоденький офицер в распахнутом, подбитым мехом плаще. Треуголка сбита набок, лицо красное. Видать, спал их благородие, распарился в жарко натопленной избе, а тут тревога. Мундир под плащом зелёный с красным подбоем, обшлага и оторочка тоже красные, синий воротник с красным кантом и опушкой. «Измайловцы стоят», – определил принадлежность караульных Алексей и вскинул руку к козырьку.