Седьмое небо Вторая книга

Эскадрилья АСС базировалась в «Ласточке», два ближайших аэродрома в Чимкенте и Актюбинске, при чем «Ласточка» и Чимкент покрытия не имели. Дожди здесь редкость. Расстояние 660-680 километров, довольно большое. Место приземления: в районе Чирик-Рабата на пересыхающий протоке Джана-Дарья, поросшей черным саксауловым лесом и плотными зарослями камыша. В этом месте в середине 50-х еще встречались тигры. Зря шпион туда пошел! Но, там была вода. Чуть больше 1000 лет назад в этих местах жили люди. Во времена малого оледенения воды в Сыр-Дарье было гораздо больше, и на этой реке стояла крепость, говорят, сакская. Кто его знает, обнаружил ее археолог Толстых в 1946 году. Сам самолет пролетел чуть дальше и упал у Сыр-Булака. Там тоже неподалеку находился «крупный город» Джент. Тогда Аральское море называлось Джентским. Давно это было! Многочисленные протоки дельты Сыр-Дарьи сейчас теряются в Приаральских Кызыл-Кумах. Впрочем, в 1955-м, когда проходили эти события, река еще была полноводной. Только добраться до воды было сложно: на улице мороз, где-то тридцать градусов. Маловодные реки здесь промерзают до дна. А одет был шпион не по погоде: короткая меховая куртка летного состава USAF, поверх высотно-компенсирующего костюма. Ботиночки, без меха и тонкие носки. Его пришлось срочно переодевать и переобувать, заодно лечить от обморожений. Проще было бы подать сигнал бедствия, меньше бы пострадал. Товарища господина шпиона, с перебинтованными руками, ступнями ног, и распухшим обмороженным лицом, мы доставили в «Ласточку», там была неплохая камера для офицерского состава на гауптвахте, куда задней стороной выходила печка-голландка караульного помещения. Был кран с холодной водой и две кровати, зацементированные в бетонный пол. Единственное окошко, с решеткой, находилось на высоте 2,5 метра, и выходило на будущий город Ленинск и камыши вдоль Сыр-Дарьи. Поселок «Заря» находился в 32-х километрах. Было видно две антенны ЦУПа, если хорошо присматриваться. И всё! Сам поселок Ласточка – около тридцати одноэтажных типовых домиков для летного состава. Несколько двухэтажных деревянных, «многоквартирных»: восемь комнат на двух этажах. Клуб и несколько казарм для младшего командного состава. Ласточка строилась зимой сорок первого как аэродром подскока для продукции Ташкентского филиала завода 84-Т. В то время в полках были, в основном, сержанты-летчики, со сроком службы пять лет. Казармы строились для них. Одну казарму перестроили под «Универсальный магазин»: слева – «Галантерея», «Военторг» и, даже, мебель, справа «Гастроном». Через тротуар: «Мясной», но там еще и овощами торговали. За ним – клуб, библиотека, музей полковой Славы. Все как положено по уставу. Экскурсию мы не устраивали, клиент был не в том состоянии. А полоса здесь короткая, 1100 метров! Ангаров нет, а холодрыга стоит знатная! Пришлось гнать сюда «С-117D», трофей из Вьетнама, у которого системы подогрева масла и топлива были встроенные. На нем «нас» и отправили в Москву. Нас, потому, что меня и Пауэрса отправили одним бортом. Кроме нас было двое офицеров из КГБ и четверо солдат-пограничников во главе с сержантом. Присутствовал врач эскадрильи Саша Попов. В этой машине были нормальные самолетные кресла, установленные правильными рядами. Пауэрс уже сотрудничал со следствием и много чего рассказал о команде «10-10». В том числе о том, что специально не воспользовался катапультой, так как его кресло было снабжено 1,4 килограммами пластида, для полного разрушения кабины самолета. Экипировка не позволяла ему долго находиться в зимних песках. Он не стал выбрасывать из своего снаряжения ничего, сдал даже иголку с ядом кураре, средство «от пыток». Знакомство с местным климатом ему пошло на пользу. «Черную акулу» он видел в журнале «Тайм». Мой самолет им обнаружен не был, аппаратура не позволяла принимать импульсы короче 3.01 сантиметра, 10000 кГц. Но пламя от форсажа – видел, то есть знал, что рядом с ним находился кто-то с реактивным двигателем. Сам я летел этим самолетом из-за того самого маневра. Садиться пришлось на незаконченную полосу в Крайнем, что-то подсказывало мне, что с машиной не все в порядке. Не вышел тормозной парашют, чуть не выкатился с полосы. На полосе Ласточки пришлось бы метров 500 катиться по пустыне. Кроме того, отказал турбостартер двигателя, машину было не запустить. Этот «Т-49» пришлось паковать и везти обратно по «железке». Эдик Элян так надулся, когда ему об этом сообщили! Его впервые поставили ведущим испытателем, а я его безлошадным сделал. Самолет в серию так и не пошел, но совершенно по другим причинам. Да, перехватчики – не истребители, им резкие маневры «вредны для здоровья». Но ничего другого у нас не было! Новый локатор позволил сбить «U-2».