Охота на Тигра 8. Зимняя война

В кафе двое посетителей заказывают чай.

– Мне, пожалуйста, в чистой чашке – добавляет один.

Официант приносит две чашки и спрашивает:

– Кто из вас заказывал в чистой?

По дорожке из жёлтого кирпича шёл, опираясь на красивую трость с серебряной рукоятью в виде головы орла, довольно высокий человек, в полувоенном кителе из хорошей светло-серой хлопковой джинсовой ткани. Человек никуда не спешил, шёл по новой, ещё местами не облагороженной, дорожке и вертел головой, то ли недостатки, выискивая, то ли любуясь высаженными с интервалом в десять метров молодыми кедрами. Между кедрами были установлены деревянные шпалеры, которые, не спеша тоже, оплетал маньчжурский виноград. Человек остановился возле, как раз не облагороженного, участка, где на куче щебня валялась, ну не лежала же, положить аккуратно можно, красивая скамейка с чугунными литыми ножками и спинкой. Покачав головой на этот выбивающийся из общей красоты анклав беспорядка, путешественник оглянулся на следующих за ним на расстоянии пяти – шести метров двух девиц лёгкого поведения. Не, не, не в том смысле, в другом. Девицы своим поведением отвлекали человека от мыслей полезных, то смеялись, то громко рассказывали друг дружке чего-то на дикой смеси нескольких несмешивающихся языков. Эдакое Эсперанто с восточным уклоном. Латынь в смеси присутствовала, польские словечки проскальзывали, корейские, были и русские слова, а вот мат был китайский. Когда прохожий первый раз услышал слово «Хуй», вылетевшее из уст девиц, то прямо чуть не подпрыгнул. Состояние здоровья не позволило. Скрипнул зубами и промолчал, а потом это, с позволения сказать, слово ещё несколько раз вылетало из прекрасных коралловых губок девиц. Человека это вывело из себя, и он остановился и спросил у распутниц, какого, мол, чёрта.