У врага за пазухой

– Кира Самсонова.

Ломоносов достает из стола папку и кладет передо мной. Сквозь прозрачный пластик вижу фотографию – девушка…

– Да она же ребенок!

– Фото старое. С паспорта. Сейчас ей двадцать девять.

– Я, конечно, слышал модную херню о равноправии, но… – Оттянув ворот рубашки, откашливаюсь. – У тебя что, мужики закончились?

– Ярослав, мужики покупаются и продаются на раз-два! Не успею я озвучить задание, как мужик будет искать, кому продаться подороже, – ухмыляется главред. – Ты просил самого принципиального и неподкупного. Вот! – Он стучит толстым, как сосиска, пальцем по папке.

Я снова присматриваюсь к лицу на фото. Девчонка кажется смутно знакомой. Блеклая, тощая, без искры. Однако даже такую, пусть и в двадцать девять, жалко бросать на амбразуру.

– Она хоть писать умеет? – Нехотя беру папку и начинаю листать.

– Писать?.. Это настоящая акула! – хмыкает Василий. – Даже не акула, а пиранья! Характер не сахар, но доводит до конца даже самые стремные дела.

– И часто у тебя бабы стремными делами занимаются?