За спиной

Тео быстро отвела взгляд. Как будто, если не смотреть им в глаза, они оставят ее в покое. Расположились они между ней и дверью, поэтому она сделала шаг к раковине.

Донна сдвинулась влево, преграждая ей путь.

– Что? – спросила Тео, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Хищники чуют запах страха.

– Кто-то нарисовал меня и выложил рисунок в Сеть, – произнесла Виктория звонким ангельским голоском. – Выложил, чтобы и мои друзья, и Зейн со своими друзьями его увидели. Ты случайно не знаешь, кто это нарисовал, Прыщавка?

Под Прыщавкой понималась Тео, естественно. Как и еще под несколькими подобными прозвищами, одно другого гадостней.

– Я не собиралась никому его показывать, – пробормотала Тео. – Прости.

Не было смысла отрицать, что это она нарисовала этот, с позволения сказать, портрет. Все знали, что она рисует карикатуры. Ее стиль был очень узнаваем. И это изображение Виктории явно принадлежало ей.

Тео так и обмерла, когда увидела его в одном из неофициальных школьных чатов. Она сделала этот набросок в порыве злости, после того как Виктория высмеяла ее на уроке физкультуры, в очередной раз пройдясь по ее прыщам. Рисунок был совершенно непростительным, если не сказать больше. У Тео был талант подмечать и подчеркивать недостатки. Крошечное пространство между передними зубами Виктории увеличилось до размеров каньона. Оттопыренные уши – из-за которых, как знала Тео, та всегда переживала – превратились в огромные лопухи. Девичьи груди, и вправду довольно полные, раздулись так, что вот-вот лопнут. Потом Тео скомкала рисунок и выбросила его в мусорную корзину. Но кто-то все-таки потрудился вытащить его оттуда и поделиться ее талантом со всеми.